И хлынул дождь, смывая лень,
янтарным липам возвращая яркость,
и тротуаров траурную тень
залила радостная ярость,
где брызги солнца и дождя
сливались в иступлённом танце,
где без единого гвоздя
росла стена... Ты мог остаться!

Прости мне вздорные слова,
что, иногда, срываются беспечно.
Моим губам - моя вина -
их шепчет ревность бесконечно.
И, вместо сдержанного благородства.
увы, лишь колкое юродство.

Он надевал часы,
она помаду доставала,
по тихой комнате плыла
печали нежной паутинка,
сплеталась новая морщинка
у рта. Какая суета,
каких сомнений чад
им помешали прошептать слова,
что в одиночестве
с молитвами звучат?

Ни расстояний,
ни расставаний,
ни паперти,
ни смерти -
не измерить,
прищурив глаз со стороны.
Цветные стёклышки составлены
причудливой игрой,
где ты, конечно же, герой,
а я, лишь автор твоего романа.
И, как монетка из кармана,
скользнув к земле, среди
травы и листьев, сродни
их безмятежности,
затылком вжавшись, нежность
посылать пушистым облакам,
хоть отдалённо напоминающим
тебя, и так легко бегущим.

Показаться нескромной рискую
отбросив обветшалую тогу
лёгким прикосновением рисую
на теле: запорошенную дорогу
между двух холмов
укрытых белыми хлопьями.
на фоне белых облаков
едва заметными линиями
вырисовываю твой силуэт.
Ты улыбнёшся, милый,
ведь твой портрет неповторимый
я создавала пеной мыльной.
...А хлынет вода
и всё унесёт без следа.

Минута, когда покой
прохладным покрывалом
ласкает негой утомлённой
тела на буйно-алом
безжизненно простёртые,
их смоляные завитки
и губы полустёртые,
когда безмолвия витки
лишь ритм сердца отмеряет -
пьянящая минута эта
иллюзию нетленности рождает...
Но может истины минута?!

Срывая ветку жасмина
наполненную
влажной истомой
в который раз
я вспоминаю о тебе.

О, эти взлёты и паденья,
вторженья в плоть,
то волны нежного томленья,
то буйство полюсов, хоть
слитых воедино, но мгновенно -
и прочь, и вновь
в объятья вожделенно.
Непринуждённо, вдохновенно
свершает таинство любовь.

Имя твоё мотыльком
трепещет на кончике языка,
щекочет щёки, рвётся
наружу ежеминутно...
Не спрашивай,
чему я улыбаюсь.

Научи меня
плечом к плечу коснувшись
смятенье подавлять
и целовать без трепета,
в кольце любимых рук
не забываться
и забывать
бессониц сладостные грёзы,
и тело сладостно не любить.
И научи меня
быть нежной,
но не женской нежностью,
и не по-женски ласковою быть...
Учи, учи, бесстрастный мой
учитель.