Осыпание наслоений -
Усыхание берегов.
Кровь густеет в хрустящих венах -
Словно марево над рекой -
Блеск ремесленных повторений -
Технология дураков.
Распоясавшиеся сирены
Совращают нас с берегов -
Всё распущенней, откровенней -
Пресыщение - не предел?
В новой поросли поколений
Как присутствие не-люде'й
Зёрна будущих язв поспели...

Был в Праге в пургу
И твой берег сберёг
Меня от сведения счётов.
Осиная талия. Льдинки серёг.
Ладони -
Как стол эшафота...
И губы -
Острее любых гильотин...
И снег -
Как прощальное что-то...

Я длился и длил
Свой мучительный хадж...
Но понял, в тебя умирая,
Что кубок усталости -
Траурный наш,
Наполнен до самого края...

И ратуша,
Древняя как Вавилон
Из сумрака - веско и мудро
Укажет,
Что время служенья пришло.
И новое нервное утро
Нас выплеснет
В сонные лица зевак,
И тех, кто спешит на работу...
И благостный Город -
Разгаданный знак...
И снег -
Как прощальное что-то...
И выгнется время -
Как ласковый кот,
Подставит пушистую спину...
И в новые глупости
Нас унесёт,
Но с тем же упрямством
Старинным...

Водка, немного травки -
Бублик руля крути.
Правильно, мистер Кафка,
Кто сейчас не один? -
В лязгающих оковах
Бронированного стекла,
В монстрах многооконных,
Во вкрадчивости реклам
Читаем, листаем лица,
Отыскивая людей -
И мы продолжаем литься
Липучками площадей,
Отравленных безразличьем,
Упрятанным в кошельках -
Туда, где оркестр птичий,
Где нас растворит закат
В багряных потоках длинных,
Помадою на губах...
Мы - парою ватерлиний
Отчёркиваем себя
От лёгкости повторений,
От сервиса технозон
Занятие Диогена
Вымениваем на озон.
В бессловье, в безделье, в праздность
В отказ принимать и брать,
В отказы от всех отказов
Взошедшие из ребра,
Подруги неслышно вынут
Замшелого духа кладь...
И внутренне чист и вымыт
Я вновь расцвету в словах,
И в том, что стоит за ними,
И в тех, кто тревожит нас
И, как херувим, невинный -
Я буду кричать: Весна!
Прощение бесноватых.
Оближется кредитор -
Для нас, чистотой богатых
Не нужен звенящий сор
И блёсны твоих монеток
Наш новый банкир - весна.
Мы там, где Любовь Без Смерти -
Буддисты словесных стран.

Бражная влажность света.
Созвучия ворожат.
Усталость вползает следом
За наготой ножа...
Присутствует запах смерти.
Любовь продолжает жать -
Как опухоль распухает. -
Неутолима боль.
Гнетущие опахала
Раскинуты над тобой -
Как вывернутые пустыни,
Обратные миражи.
Но в этих просторах дымных
Приходится ворожить
На длительность, неподвижность
И гулкие города...
У самой границы жизни
Сияя, бежит вода...

Экстерном, задним числом
Они зачтут меня,
Как досадную частность.
Да, что-то капало за окном,
Размывавшее краски...
Что-то было...
А был Потоп.
Струилась правда людской изнанки...
И мирный пахарь, простой святой
В окне-иконе весенним знаком
Лучился жизненной добротой.
Сойдёт вода и восстанут злаки.
Я был и пахарем и водой.
А Бог блаженно внимал и плакал...

Обратный смысл за холодом сердец.
Метафора присутствия - иная.
И я так много и о многом знаю,
Но главное, что это - не конец.
И что любовь - ни в коже, не под кожей.
И то, что мы - как близнецы похожи...
В других местах различны - но не здесь...
И что в надежде вовсе нет отрады.
И в каждом - Рай. И в каждом - пламя Ада -
Под куполом сверкающих небес.

Знаю, ведаю, знаю -
Повтори десять раз.
Между слов и вязаний
Намечается связь -
Торжество ускользаний.
Боль. Целебная мазь.
Мимо надолбов зданий
Кровь зари пролилась. -
Уносящая души
На заоблачный торг.
По дорогам воздушным
Бьёт попутный восторг
В паруса или крылья -
Чему быть - тому быть
Но мы только вступили
В эти воды судьбы...
Но мы только узнали
Что же главного в нас...
Мимо надолбов зданий
Кровь зари пролилась.

Был Мир подобен колдовству.
Он опадал и снова рвался
В не представимые пространства.
То, словно дерево листву,
Он сбрасывал эпохи в росы,
В которых зрело беспокойство -
Как будто сбитень на меду...